Забудьте слово страсть - Страница 9

— Вы что, досье на меня собирали?

— А как же! Информация — ключ к власти над миром. Впрочем, весь мир мне не нужен.

— Странно. Таким, как вы, дай палец — руку оттяпаете.

— Бессильная злоба, вот как я это называю. Крыть вам нечем. Отступать некуда. Я поехала в отель, закажу билеты. Надеюсь, паспорт у вас в порядке?

— У меня — да, но Джонни…

— Не волнуйтесь, во французском посольстве мне пойдут навстречу. Завтра к полудню будьте готовы.

— Так быстро…

— Вы собираетесь перецеловать на прощание все мостовые Нью-Йорка? Все, что вам нужно, это чемодан, в котором лежит самое необходимое. Остальное купим в Париже. Я все оплачу.

— Думаете, деньги могут все?

Она немедленно снова превратилась в холодную и надменную бизнес-леди.

— Во всяком случае, я еще не встречала людей, которым они мешали бы.

— Почему мы так спешим?

— Потому что у меня много дел. Важные встречи в Париже и Бордо. Контракты.

— Ах, как это я забыл. Действительно, как такая важная персона может тратить свое драгоценное время на такую ерунду, как чья-то жизнь.

Шарлотта встала и процедила сквозь зубы:

— Я заеду завтра в час. Рейс в четыре. Всего доброго, мистер Марч.

И, не дожидаясь ответа, быстро вышла.

После нее в комнате остался легкий аромат духов. Филип машинально втянул воздух ноздрями. Как она красива… Жанет была милой, симпатичной — но красота Шарлотты потрясала. Воистину — королева.

Даже поразительно, что такая красавица может внушать молодому здоровому мужчине сильнейшую неприязнь!

Шарлотта устало откинулась на спинку сиденья. Молчаливый шофер аккуратно вырулил со стоянки — и почти сразу же остановился в пробке. Шарлотта прикрыла глаза.

Очень хочется плакать — но нельзя. Жанно так похож на Жанет…

Смешной парень этот Филип Марч. Чертовски симпатичный, даже, прямо скажем, красавчик, и небритость придает ему сексуальности, не говоря уже об этих джинсах с расстегнутой пуговицей и футболке, открывающей потрясающую мускулатуру. А ведь он, похоже, даже не задумывается о том, какое впечатление производит. Он полностью погружен в заботы о мальчике — это трогательно и характеризует Филипа Марча с очень хорошей стороны.

И, конечно, так жить нельзя. Мужчины — странные существа. Им уютно даже в казарме или вот в такой крошечной и захламленной квартирке. Хотя… надо отдать должное: чисто. Ничем подозрительным не пахнет.

Впервые на нее так реагировал молодой мужик. Вернее, так НЕ реагировал. Шарлотта прекрасно знала, что красива. Пользовалась этим достаточно беззастенчиво. Привыкла считать свою красоту чем-то вроде щита.

Филип Марч смотрел на нее с восхищением ровно десять секунд — все остальное время он ее ненавидел. По крайней мере, испытывал неприязнь. Это было что-то новое, к этому она не привыкла, и совершенно неожиданно у нее возникло желание изменить эту ситуацию. Заставить Филипа Марча относиться к ней лучше.

И уж совсем неожиданным было видение, от которого стало жарко в животе.

Филип Марч обнимает Шарлотту и целует ее прямо в губы, а она нетерпеливо сдирает с него футболку, и они медленно опускаются на старенький ковер в крохотной гостиной съемной манхэттенской квартиры…

Если бы не бессонница, ничего бы он не успел собрать. Вещей образовалась порядочная куча, в основном, разумеется, вещи Джонни. Под утро Филип вышел на кухню, чтобы сварить кофе, — и заметил, что пальцы у него дрожат.

Он прислушался к своим ощущениям. Невероятно! То, что он считал злостью и решимостью бороться до конца, оказалось самой банальной трусостью. Он нещадно боялся предстоящей поездки. Ему было стыдно и паршиво — он выступал в дурацкой роли… приживала, что ли… Шарлотта Артуа будет оплачивать его счета, он будет жить у нее в доме, под одной с ней крышей.

Дальше в голову полезло что-то неприличное. Какая она дома? Без макияжа, без жемчугов и мехов, растрепанная и румяная со сна…

Надо пойти и снять все деньги со счета. Париж, говорят, город дорогой, но уж носки и зубную щетку он себе купит сам. Образно выражаясь.

Филип вдруг охнул. Фантастика! О чем он думает? Об этой холодной стерве и о том, как бы не уронить себя в ее глазах. А ведь думать надо о другом. О Джонни, который еще даже не знает, что сегодня его жизнь в очередной раз круто изменится. О маленьком человечке, которого Филип беззаветно и навсегда полюбил четыре с половиной года назад, едва взяв на руки крошечный кулек, из которого выглядывало сердитое личико с белесыми, страдальчески насупленными бровками.

Филип посмотрел на часы. Скоро проснется, поросенок. И надо бы поискать правильные слова, чтобы не напугать и не расстроить малыша.

Он так и не нашел их, сидя на кухне с остывшей кружкой в руках, а когда зашлепали по полу босые пятки, оглянулся и улыбнулся заспанному ангелу.

— Ну что, ковбой? Готов к приключениям?

— Конечно!

— Тогда бегом писать и умываться. Сегодня мы с тобой отправляемся в путешествие.

— В парк?

Джонни очень любил играть в Центральном парке. Филип вздохнул.

— Гораздо дальше. Полагаю, сегодня мы полетим на самолете.

Джонни издал радостный вопль.

— Мы убегаем от злой тетки, да?

— Почему ты думаешь, что она злая?

— Потому что я подслушивал.

— Джонни Марч! Тебе стыдно!

— А вот и нет. Это была разведка. Она хочет забрать меня у тебя, но у нее ничего не выйдет. Я удеру, даже если она посадит меня в башню и пустит сторожить драконов…

— Ну, до этого-то, я думаю, не дойдет. Вот что. У тебя есть не только я, а еще целая куча родственников, но живут они очень далеко. На другой стороне глобуса.